Сайт Школы Познания -

    Соседка ушла, и Эльза осталась в маленькой комнате четыре на четыре метра, из которой и состоял дом. Напротив двери было небольшое окошко, ещё одно – справа, возле которого стоял маленький, грубо сколоченный стол с двумя такими же грубыми табуретками.
    Слева стояла печь, наполовину перегораживая комнату. За ней была устроена постель из досок, настеленных на невысокие деревянные чурочки, которая была застелена двумя плотными одеялами. Постель упиралась одним концом в стену слева от окна, а другим концом в стену дымохода печки. Дымоход печи был выложен до самого потолка, и представлял из себя метровой ширины и двухметровой длины стенку, к которой со стороны входной двери была пристроена сама топка печи, образуя с левой стороны комнаты махонькую кухоньку для приготовления еды.
    В углу справа между двумя окошками стояла самодельная этажерка с полками, в рост человека. На полках была сложена какая-то одежда, на самом верху несколько книг. Они стояли на квадратной плетёной салфетке из непонятного материала, уголок её свисал посередине полки, чуть прикрывая содержимое полки ниже.
    Эльза опустилась на табуретку возле стола. Ножки стола были зашиты досками, а в образованном таким способом ящике под столом стояла нехитрая кухонная утварь: чугунная сковорода, и несколько глиняных чашек, кувшинов и горшков. Она вспомнила, как они жили с сестрой и матерью. Жили тоже бедно, но почему-то она не ощущала такую щемящую тоску и безысходность, которую ощущала сейчас. Просто какое-то могильное уныние.
    И тут Эльза поняла – да она же уходит! Эта лежащая безучастно женщина – она же уходит, умирает от тоски и безсилия. Эльза вскочила – а где ребёнок? У неё же должен быть ребёнок! Она подбежала к постели, отдёрнула тонкое грязное покрывало и увидала под самым боком женщины худенькое маленькое тельце ребёнка, который держал во рту пустую грудь матери.
    Эльза тихонько погладила ребёнка по головке. Он открыл глаза, скосил их на неё, не выпуская грудь, и вдруг тихонько заплакал. Жалобно, словно просил помощи. Мать чуть шевельнулась, прижала его к себе рукой, прошептав: чшш…шш… и шёпотом стала напевать ему: баю-бай… , легонько похлопывая кончиками пальцев по спинке. Малыш замолчал и закрыл глаза, словно повинуясь воле матери.
    Эльза осторожно взяла его на руки, прикрыла материнской кофтой, лежащей на кровати, и вышла с ним в коридорчик-сени на свежий воздух. Она не могла определить его возраст, настолько он был маленьким и худеньким. Только большие тёмные проницательные глаза на очень бледном лице создавали впечатление пугающего контраста. Как будто это был маленький старичок.
    Головка у малыша держалась плохо. Эльза положила его на левую руку, а правой всё поглаживала по головке, по спинке, мягко покачивая из стороны в сторону.
    Она стала звать ведунью, спрашивая, что им сейчас делать, в доме такая разруха, что без денег не поправить положение. В ответ она услышала: «Посмотри под столом в горшке, найдёшь серебряные монеты, их должно хватить на первое время. Потом найдёшь человека, который будет покупать у тебя камни. Их хватит на полгода». Эльза поблагодарила, но ей почему-то показалось, что голос стал каким-то другим. Этого, конечно, не может быть – кто же ещё может ей ответить мысленно, но…
    - Ты права, Эльза, - услышала она вдруг снова. – Это не твоя наставница. Она не может сейчас отвлекаться и попросила меня присмотреть за тобой.
    - А вы кто же? – недоумённо спросила Эльза.
    - Я внутренний страж Земли. Твоя наставница – внешний. Я работаю всё время на одном месте. Я слепа. Но это не помеха мне видеть всё, что нужно. Мне не нужны глаза, чтобы помогать людям. Я помогаю тем, кто верит. А для тех, кто не верит, меня просто не существует. Я буду вести тебя на этом отрезке пути твоей кармы.
    - Я очень благодарна, - ответила Эльза, - и полностью доверяю вам, потому что знаю, что знающий никогда не нарушит Божьи Законы, зная Закон Кармы. А незнающий – пусть с ним разбирается Господь, ибо такой несчастный не ведает, что творит. Господь же всегда защитит своё дитя. Подобное притягивается подобным, поэтому не навреди самому себе, зная этот Закон.
    Голос помолчал, потом произнёс: « Молодец, дочка. Чувствуется рука твоей наставницы, да продлит Всевышний её дни. Давно я не встречала такой умницы в таком возрасте. Порадовала старуху…».
    Тут в калитку вбежала, запыхавшись, соседка. Эльза приложила палец к губам, напоминая ей, что нужно разговаривать шёпотом.
    - Вот тебе горшок сметаны, - зашептала соседка. – Большой кувшин молока на 3 литра, хлеб, зелень, творога принесла чашку. И полмешка картошки. За всё это три серебряные монеты.
    Эльза взглянула на соседку, та отвела глаза и проговорила: «Здесь ещё то, что я приносила утром».
    - Хорошо, - ответила Эльза. – Ещё мне нужно 10 метров ткани пеленать ребёнка. Какое-нибудь корыто для стирки, мыло, верёвку сушить бельё…
    - Хозяйка, - проговорила соседка, - давай-ка я провожу тебя на базар, там и купишь всё, что тебе нужно. Когда товар попадает хозяйке на глаза, она сразу смекает, надо это ей или не надо. Так ведь?
    - Да и действительно, - подумала Эльза. – Хорошо, - проговорила она, - завтра с утра и сходим.
    - Вот и ладно, - обрадовалась соседка. – Ну, я побежала, у меня дел полно.
    - Подождите, я вам вынесу деньги, - остановила её Эльза. Она вошла в дом, заглянула под стол и вынула глиняный горшочек с деньгами. Взяла три монеты и вынесла соседке. Та поблагодарила и пошла домой, напомнив, что завтра она зайдёт рано утром за ней.
    Эльза вернулась в дом и стала искать на этажерке что-нибудь подходящее, чтобы перепеленать ребёнка. Нашла несколько пелёнок из старых халатов или рубашек. Перепеленала малыша, бросив грязные пелёнки возле кровати. Потом выбрала из хлеба мякиш, раскрошила в молоке, хорошенько размяла и покормила ребёнка. Едва он поел, как сразу уснул. Положив его под бок к матери, Эльза пошла искать какую-то посудину, в чём-то же мать стирала до сих пор пелёнки для сына. Наконец, за домом увидела прислоненную к стене большую глиняную чашку. Принесла воды, налила в эту чашку и стала простирывать все пелёнки, которые нашла в доме помимо тех, что сменила сама. Всё выстиранное повесила на забор.
    Возле забора увидала большую чурку, в которую был воткнут топор. Рядом лежало немного наколотых тонких дров. Она затопила печку, так как было прохладно. Весна только начиналась. Поставила в чугунке вариться картошку. Помыла пол. Прибралась в комнате. Подошла к женщине и стала поднимать её. Та не реагировала на слова. Тогда Эльза силой подняла её и поставила на ноги. Провела к столу и усадила на табуретку. Та положила руки на стол и легла головой на руки. Она даже не поинтересовалась, кто возле неё, зачем и что делает. Тут Эльза вспомнила про ладанку, что дал Мастер для той, к кому она собиралась. Сняла её с себя и надела на женщину. Потом накрыла на стол, порезала хлеб, достала глиняные кружки и разлила молоко.
    Присела на табуретку и стала тормошить Адель. Та подняла голову, посмотрела по сторонам, быстро оглянулась на кровать, но увидав сына, расслабилась. И вдруг разрыдалась, уронив голову на стол. Она плакала, чуть покачиваясь из стороны в сторону,
 тихонько, почти беззвучно, как умеют плакать привыкшие к трудной и суровой жизни женщины. Но Эльзе всё время казалось, что она сейчас лишится чувств от глубины переполнявшего её горя. Эльза молча гладила её по голове, думая, что пусть как следует выплачется. Постепенно женщина умолкла и затихла. Подняла заплаканные глаза, и только теперь увидала Эльзу.
    - А вы кто? – спросила она безразличным голосом.
    - Я твоя тётка, - ответила Эльза. – У твоей матери есть брат?
    - Не знаю, - неуверенно проговорила Адель.
    - Ну вот, я его старшая дочь от первой жены.
    Адель поморщилась, она абсолютно не понимала эти запутанные родственные связи, поэтому махнула рукой.
    - Ты давай-ка кушай, - Эльза придвинула к ней кружку молока, и пока та не выпила всё, не дала поставить кружку на стол. – Тебе кормить ребёнка, тебе нужно о нём теперь думать, - приговаривала она, держа кружку и заставляя кормящую мать допить всё молоко. Наконец, та осилила с трудом первую пищу за несколько голодных дней, и пошла прилегла возле ребёнка. Через час Эльза снова подняла её и посадила за стол. Положила горячую картошину, посолила, опять налила молока и заставила всё съесть.
    Так, через два-три часа она кормила и поила Адель до самой ночи. Уже стемнело, когда та поднялась сама и села на кровати, осознанно глядя на Эльзу.
    - Как вас зовут? – наконец спросила она.
    - Послушай, давай на «ты», хорошо? Мы же всё-таки родственники,- произнесла Эльза.
    - Хорошо, - согласилась Адель.
    - Меня зовут Эльза, и я пока поживу с тобой, если ты не возражаешь. У меня тоже недавно умер муж, он был ювелиром, но его разорили компаньоны. Сердце не выдержало, умер внезапно, а я осталась почти нищая.
    - Теперь нас двое нищих, - усмехнулась Адель.
    - Ничего, - успокоила её Эльза, - вдвоём – это уже не один. Вдвоём мы с тобой горы свернём
    Адель покачала головой: « Какие мы с тобой вояки? Особенно я. Всего боюсь, ничего не знаю, легче умереть. Ну, почему я осталась здесь! Лучше бы я ушла вместе с ним!» Она снова заплакала, но уже более спокойно, без разрывающих душу тяжёлых внутренних всхлипов, грозящих перейти в тяжёлый обморок.
    - Послушай, тебе нельзя так говорить! – Эльза строго смотрела на женщину. – Что это ещё за настроение? Хитрая какая! Её, видите ли, тяжело, она хочет уйти на покой, а ребёнок, которого она собирается здесь бросить на произвол судьбы – пусть себе остаётся! Ты хоть подумала, как он такой маленький будет жить? Кому он нужен, если даже тебе, родной матери, не нужен!
    Адель удивлённо смотрела на Эльзу, её глаза становились всё шире, она как будто приходила в себя.
    - Да что же это я, дура! Действительно, я ополоумела совсем! Как же мой маленький без меня будет!
    - Твой муж смотрит сейчас на тебя из того мира и не узнаёт! Скажет, кого я выбрал себе в жёны? Эту слабую, не способную защитить нашего ребёнка женщину! Он оставил на тебя своего сына! Своё продолжение! Свою кровиночку! А ты? Да как тебе не стыдно вообще так думать! Как тебе было не стыдно так раскисать! Ты же чуть не погибла через уныние сама, и чуть не погубила ребёнка! Он-то почему должен уйти из этой жизни, едва придя в неё!
    Адель сидела на кровати, прижав к груди своего малыша и качая его, покрывая поцелуями его всего, плача и прося прощения у него, у мужа, у Отца Небесного.
    Эльза налила в чашку тёплой воды и стала мыть посуду, убирая со стола, и продолжая говорить: «Нам с тобой, дорогая, сейчас нужно собрать все свои силы и продолжать жить. Мёртвым – мёртвое, а живым живое. Что уже теперь поделать, видимо, такова была воля Всевышнего, чтобы мы с тобой прошли через это испытание. Значит, нам с тобой нужно было укрепиться через это, стать сильными, научиться выживать в таких тяжёлых жизненных уроках. Такая у нас с тобой судьба. И мы должны с достоинством это преодолеть. Что бы ни посылал Господь своим детям – больше того, что они могут вынести – Он никогда не пошлёт. Нужно всё время благодарить Его за всё. И за плохое, и за хорошее. Потому что то, что мы считаем плохим, может быть, по большому счёту, таковым и не является.
    Недаром у древних мудрых людей есть такая мудрость: не всё является тем, чем кажется. Как хорошо и умно сказано. Лучше и не скажешь. И как раз про нас с тобой. Давай поблагодарим Отца нашего Небесного, что не обошёл нас Своим вниманием.
    Коротко помолившись, Эльза села за стол, Адель кормила малыша, легонько покачивая.
    - Да, я действительно хотела уйти, - проговорила Адель, печально глядя в тёмное окошко. – Я так просила мужа, чтобы он забрал нас тоже.
    - Ай-я-яй, какой грех! – покачала головой Эльза. – Надо в выходные дни сходить в храм, поставить свечи и принести покаяние, пока Силы Неба не ответили тебе своим гневом.
    - У нас здесь маленький посёлок, нет храма, это надо ехать в город. – Адель тихонько положила спящего сына на кровать и стала пеленать. – Просто не успеваю за ним. На день надо кучу пелёнок.
    - Мы завтра рано утром пойдём с твоей соседкой на базар, - Эльза стала помогать пеленать малыша, - и там я куплю ткани на пелёнки. Вообще всё надо купить, что нам с тобой нужно. Давай-ка, я сейчас принесу со двора, что там высохло, а ты возьми бумагу и напиши список, что надо купить, и что сколько стоит.
    Эльза развешала на заборе выстиранные пелёнки и собрала те, что высохли. Потом они стали писать список того, что им было нужно. Нужно было многое. И пелёнки, и мыло, и хорошую ванночку, чтобы и стирать, и купать маленького. И куда вешать бельё.
    - И шторки надо хоть какие-нибудь повешать, что мы с тобой как на ладони, - Эльза показала на окна, Адель согласно кивнула. – Масла оливкового бутылку,- продолжила Эльза, - травы всякой, ну, это я сама посмотрю, что есть. Мёда, сухофруктов каких-нибудь, зелени, сахара.
    - Эльза, у меня совсем нет денег, - Адель смотрела на неё испуганными глазами.
    - Ну, и ладно, - Эльза в ответ сделала ей большие глаза, - я продала мужнин дом, так что нам с тобой на полгода хватит денег.
    - Да? – удивилась Адель, - а когда мы через полгода всё потратим, что будем делать?
    - Как Отец наш говорит? – спросила Эльза, - живи сегодняшним днём, и решай проблемы по мере их поступления, а не за полгода до них. Птички живут сегодня и радуются, а не плачут, что они будут клевать завтра. Если бы они плакали о том, что будет через полгода – они бы умерли от разрыва сердца. Так что – корми ребёнка, думай о том, чтобы у тебя не пропало молоко, а о тебе позаботится Сам Господь. Потому что ты заботишься о Его ребёнке, которого Он тебе Поручил. Вот и заботься.
    Адель успокоилась, тревога и печаль постепенно стали сходить с её лица. Она стала разговаривать с дитём, а не сидеть молча, как каменное изваяние.
    - Ну, Слава Богу, - подумала Эльза. – Так, как же нам с тобой сегодня устроиться на ночь? – спросила она Адель. Та окинула взглядом свою полупустую комнату и виновато взглянула на Эльзу.
    - Ладно, - бодрым голосом ответила сама себе Эльза, - сегодня не помрём за одну ночь. Я постелю своё пальто, оно длинное и толстое, не замёрзну. Сейчас подтопим на ночь печку и хорошо.
    Наконец, они улеглись и сразу заснули. Рано утром Эльза проснулась, потому что на улице послышалось мычание коров и звон вёдер хозяек. Она быстро собралась, сполоснула руки водой и наскоро протёрла лицо, освежившись. Мать с ребёнком ещё спали. Эльза взяла все деньги и вышла, прикрыв за собой двери.
    Вышла за калитку. По улице кое-где появились хозяйки со своими кормилицами. Подошла соседка, они поздоровались и пошли. По дороге разговаривали о житье-бытье.
    - Я вот всю жизнь пробатрачила на хозяина, - соседка по привычке завелась как сирена.
    Эльза сморщилась и зажала уши.
    - Ой, ну что я всё время забываю, что ты больная на голову, - извинительным тоном опять спохватилась она, - прости меня, я буду потише. Вот, пахала, как лошадь, и что в результате? Куча болячек неизвестного происхождения. Живу вот теперь с коровы, да с огорода. Ну, а когда припечёт – опять к хозяину. А что делать-то? – перешла на крик соседка.
    Эльза взглянула на неё, сморщив лоб, как от головной боли.
    - Ой, да, прости, забыла, - соседка махнула рукой.
    - А что, какой-нибудь бабушки лекарки нету у вас здесь?
    - Да есть, - опять махнула рукой соседка, - да знаешь, не очень-то я верю ей.
    - Отчего же? – поинтересовалась Эльза. – Плохо лечит? Вылечивала кого-нибудь? Или у вас самой просто веры к ней нету?
    - Не знаю даже что сказать, - призадумалась соседка. – Вроде и лечит людей, и я время от времени была у неё. Только вот всё время она учит, говорит, что так нельзя делать, да так нельзя. Тяжело выполнять её наставления. Не получается. А она говорит, что если будешь так отлынивать, то и не вылечишься. Не нравится мне это. Мне надо так, чтобы я пришла, она мне дала банку с лекарством, я выпила, и мне полегчало. Чтобы сразу и вылечила, что болит.
    - Так она что, волшебница? Или колдунья? Других-то как лечит – вот так сразу? Ничего не требуя? А к вам придирается тогда что ли?
    - Да я как-то не задумывалась над этим, - развела руками соседка. – Мне они нужны? Эти другие? Как она их там лечит…
    - Так вы спросите, может она всех так лечит. И другие, если хотят вылечиться, её наставления выполняют. Поэтому и вылечиваются. Видимо, припекло их. А вас, видимо, ещё не припекло. Только смотрите, когда припечёт – может уже и поздно быть. И даже эта лекарка вас не сможет вылечить. Не задумывались об этом?
    - Чего мне сделается? Я здоровая баба. Ну, кольнёт когда где, потерплю.
    - Конечно, дело ваше, здоровье тоже ваше. Хотите, лечитесь, не хотите, не лечитесь.
    - Вот, пришли, - показала рукой соседка на показавшиеся строения базара.